Священник Александр Смирнов родился в 1877 году и служил в Крестовоздвиженской церкви села Вышегород Верейского уезда Московской губернии. Прихожане любили своего батюшку за простоту и милосердие. Когда кому-нибудь из них требовалась помощь, он оказывал её просто и без сомнений. Он строго исполнял церковный устав, не допуская сокращений в службах, за что его уважали даже местные старообрядцы.
В 1918 году большевики издали декрет об отделении Церкви от государства, который запрещал любую форму проповеди, даже ношение священником рясы вне храма. Местные власти тут же потребовали от о. Александра, чтобы он перестал ходить по селу в рясе и остриг волосы. После совета со своим духовником о. Александр сказал, что не подчинится беззаконному распоряжению и не откажется от облика Православного пастыря.
...Большевики зверствовали по всей стране. Верейский уезд не был исключением. Там особой жестокостью отличалась милиция и особенно - её сотрудник по фамилии Мужеров. Возмущённые его злодействами крестьяне, не найдя на него управы у местных начальников, убили его. В отместку из Москвы был послан конный отряд карателей - пятьдесят человек латышских стрелков, которые должны были отомстить крестьянам и подавить своей жестокостью всякое сопротивление.
В тот же вечер в расположенную рядом с Вышегородом деревню Новая Борисовка въехал вооруженный отряд латышей. По пути им повстречался церковный сторож, и они зарубили его. Так новая власть расправлялась с правыми и виноватыми - не разбирая. Почти сразу же поймали заподозренных в убийстве крестьян и казнили их без суда и следствия. Этого латышским карателям показалось мало. Они решили (а скорее всего, получили такой приказ из местного ЧК), что священники, как идейные вдохновители сопротивления Советской власти, тоже должны разделить участь казнённых.
Узнав, что о. Александр дома, каратели послали к нему фельдшерицу, чтобы она пригласила его в сельсовет.
- Зачем я пойду? - спросил священник. - Я ни в чём перед властью не виноват.
- Как хотите, - ответила та и ушла, но в голосе её прозвучала угроза.
Жена о. Александра со старшей дочерью Еленой решили сами пойти к сельсовету посмотреть: что же происходит. Они не знали о том, что латыши уже спешили к ним домой...
В доме остались священник и его четырёхлетний сын Александр.
Вскоре раздался громкий стук в дверь.
Отец Александр открыл, и вооружённая толпа заполнила дом.
- Собирайтесь, вас вызывают к начальнику!
- Я не могу покинуть дом, где остаётся только маленький мальчик, - ответил священник.
- Не умрёт твой мальчик, а начальству ждать некогда!
Помолившись, священник надел рясу, поцеловал сынишку и вышел на улицу.
На пути они встретили идущего под конвоем о. Феодора из храма Косьмы и Демиана, расположенного неподалёку от Вышегорода. В этот момент священникам объявили, что они будут сейчас казнены.
За что? По какому праву какие-то латыши вершили суд и расправу над невинными Русскими священниками?
Когда представляешь себе их положение, сердце сжимается от боли за них, за оставшихся жён и детишек, за то, что мы ничем не можем помочь им, не можем кнопкой пульта остановить это видение, отмотать плёнку назад, ведь это не репетиция жизни, не кино в видеомагнитофоне, это жуткая действительность нашей недавней истории, которая, возможно, ещё и повторится когда-нибудь...
Священники, встав на колени, стали молиться. Банда с досадой ожидала, латыши, нетерпеливо поглядывали по сторонам, но никто не осмелился помешать последней молитве.
Батюшки поднялись на ноги. Отец Александр произнёс:
- Делайте с нами, что хотите, но знайте, что все вы тоже вскоре погибнете.
Только лишь он это сказал, как один из латышей взмахнул шашкой и рассёк батюшке голову от правого виска до темени. Священник упал на колени и поднял руку для крестного знамения. Последовал второй удар шашкой, отсекший затылочную кость. Но священник не умер даже от этого страшного удара. Палачи испугались и принялись наносить беспорядочные удары. Они выстрелили батюшке в голову и в шею и трижды проткнули тело штыком. Но диво! Священник был силою Божией жив! Мучителей охватила паника, удары сыпались один за другим, наконец, один из палачей ловким ударом ударом в сердце нанёс священнику смертельный удар. Истерзанное тело перестало дёргаться.
Палачи приступили к о. Феодору, который стал обличать их в жестокости и убийствах. В ответ они начали бить его по лицу, и когда он упал, палач дважды выстрелил в него. Одна пуля попала в ухо, другая - в плечо. Отец Феодор был еще жив, но его не стали добивать: убийства безвинных священников подействовало даже на карателей, которые поспешили убраться с места казни. Крестьянам в деревне они говорили:
- Ну и поп этот Александр, никогда ещё таких не видели.
И рассказали об участи, которую он им предвозвестил.
Крестьянам не было известно место казни, и они отправились искать останки священников, чтобы их похоронить.
Лишь рано утром один из местных жителей при въезде в Новую Борисовку услыхал стоны. Он слез с лошади и увидел лежащего на снегу отца Феодора. Неподалёку обнаружил и тело о. Александра. Крестьянин крикнул отцу Феодору, что сейчас сбегает в деревню за фельдшером, но когда он с односельчанами примчался обратно, отец Феодор уже перестал дышать.
На третий день состоялось отпевание и погребение священномучеников. На похороны собралось множество народа. Сразу же после убийства власти из боязни перед народом поспешили признать священников невиновными и прислали на погребение своих представителей, которые шли среди прихожан с белым знаменем в знак невиновности мучеников.
На девятый день после кончины отец Александр явился во сне дочери Елене и повелел ей собрать оставшиеся на месте убиения частицы его косточек, указав ей и само место. Примерно через год после кончины он явился сыну Александру, одетый в белые ризы.
В двадцатых годах дом священника был сожжён. Чудом уцелела фотография о. Александра, обгоревшая по краям.
Слова отца Александра о своих палачах исполнились в точности. Через несколько дней после казни весь отряд карателей был уничтожен под селом Балабановым восставшими крестьянами.
(По материалам сборника «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви 20 столетия» под редакцией игумена Дамаскина Орловского. Тверь, ООО «Булат»)
