<Font face=Times size=4 color=red>Битый небитого везёт, миф о холокосте или тот самый Мюнхгаузен</font> † 27 † Статьи † Чёрная Сотня

Мы уже не раз обращались к теме холокоста. К тому, что политически нечистоплотным еврейским кругам выгодно превознести страдания своей нации, дабы люди, видя более высокое материальное и общественное положение евреев, всё равно продолжали бы считать их самыми несчастными и безобидными существами на свете - ситуация похожа на сюжет Русской сказки «Битый небитого везёт».

Для того, чтобы все нации и народы прониклись наибольшей жалостью к евреям, еврейские политиканы пользуются самыми грязными методами: искажают исторические факты, принимают нелепейшие законы, например, нельзя сомневаться в количестве жертв холокоста (не беда, что это количество назначено самими евреями), нельзя использовать «нацистскую символику» (несчастную свастику, которой более двух тысяч, лет отнесли к таковой - как будто лично Гитлер её выдумал), они нагло искажают даже документы, например, протоколы судебных заседаний («Дело Бейлиса) и строят на этих фальшивых протоколах критику процесса; а уж сколько «художественных произведений» в жанре фантастики написано про холокост - не счесть. Правда, иногда случаются казусы: вдруг на старости лет кто-то из авторов-фантастов начинает раскаиваться в содеянном и признаваться - мол, извините, господа-товарищи, всё, что писал я про холокост - это плод моей фантазии (ну или заказ от определённых структур, тут уж кто сейчас что докажет), так что, как говорится, извиняйте, хлопцы, бананив нэма...

На днях перед всем честным (и не очень) миром извинилась 71-летняя бельгийская писательница Миша Дефонсека, ныне проживающая в стране победившей подлинной демократии. Взяла она и признала, что её книженция «Миша: мемуары о Холокосте», оную с радостью перевели на 18 языков мира и экранизировали под названием «Среди волков» - это плод её фантазии. Даже «Нью-Йорк Таймс» написала, что в книге - всё неправда, а сама Миша – вовсе не еврейка… Впервые догадалась об этом специалистка по генеалогии Шарон Сарджент и опубликовала свои сомнения в бельгийской и прочих газетах.

В книге Миши Дефонсека описана история спасения маленькой девочки Миши из варшавского гетто. После освобождения «она прошла в поисках своих родителей 3000 километров по воюющей Европе». Маленькая, но мстительная Миша даже умудрилась убить немецкого солдата. А теперь вышел конфуз: оказалось сие предание… как бы это выразиться… словом, верится в него с трудом. А лучше и вообще не верить, ибо сама Миша под давлением тяжких обстоятельств призналась, что вообще всё было не так. И зовут её не Миша, а Моника и воспитывалась она после смерти родителей дедом и дядей, а не скиталась по Европе и не убивала никаких немецких солдат…

Правда, Миша-Моника говорит, что эмоциональную правду её книга содержит: «Это моя история. Пусть это не подлинная реальность, но она моя. Временами мне трудно различить действительность и внутренний мир». Тут почему-то на ум приходит один правдивый барон, который в своё время тоже рассказывал много историй, которые содержали эмоциональную правду, а уж как трудно ему было различить действительность и внутренний мир… Одно можно сказать уверенно: у барона рассказы выходили более захватывающими и увлекательными и перевели его произведения явно больше, чем на 18 языков, а уж фильмов на его фантазии (то, есть, на его «внутренний мир») поставили столько, что не снилось даже любителям поживиться на холокосте.

Показательно, что Миша оказалась не единственной разоблачённой «баронессой». В 1994 году был разоблачён Биньямин Вилькомирский, автор книги «Осколки», в которой он описал свою жизнь маленьким ребёнком в концлагере. Выяснилось, что он провёл все военные годы в Швейцарии. Наверное, забыл, что там концлагерей пока не было…

А в 2004 году обнаружилось, что автор произведения «Украденная душа» Бернард Брухэм, писавший под псевдонимом Хольстейн, был уличён в том, что он вытатуировал номер заключённого Аушвица на руке ради придания достоверности своей книге, которая также оказалась полным вымыслом. Интересно, писал ли он в своих «мемуарах» о том, как эсесовские громилы схватили его и, улыбаясь по-садистски, ставили ему, бедолаге, клеймо? Но ещё более интересно: существует ли вообще хоть одно воспоминание о холокосте, написанное не в стиле известного барона?