Яд либерализма

Героический период русской истории кончился в царствование Александра Второго. Неоправданной сдачей Севастополя, который вполне можно было ещё защищать, начался период порт-артуров и цусим. Каждый раз победа ускользала в последний момент. И множился слой людей, впрямую заинтересованных в поражении России. Люди, воспитанные на идеях либерализма, абстрактной государственности и, соответственно, демократии составили ту секту, что еще в веке шестнадцатом получила название ереси жидовствующих, а теперь именуется интеллигенцией.

Можно кратко упомянуть вехи деградации Русской Державы.

В желании прослыть либералом, Император Александр Первый вместо Священного Синода учреждает министерство духовных дел. Здесь Православный Епископ сидит рядом с муллой и раввином. Синод становится отделом этого министерства. Объявляется, что Церковь есть внешняя обрядовая оболочка истинной, внутренней церкви. Открываются по всей стране отделения Библейского общества. Свободное толкование библейского текста должно, по мысли Императора Александра Первого и его помощников из числа масонов, стать заменой Православию. На Россию обрушиваются полчища залетных проповедников из Англии и Германии. Масонство становится таким же необходимым средством сделать карьеру, как в недавнее время членство в КПСС, а теперь - в демократических структурах.

Уже Г.Р.Державин во времена Павла Первого столкнулся с мощным противодействием со стороны правящей элиты, когда после проведенной им ревизии Западных губерний пытался ограничить хищные наклонности еврейских корчмарей и арендаторов в Белоруссии, доводивших крестьян до абсолютного обнищания, голода и вымирания. К своему удивлению, он обнаружил, что еврейский кагал имеет мощную поддержку се стороны членов правительства. В конце концов сенатор Г.Р.Державин вынужден был уйти в отставку. И именно проводимая им ревизия разоренного еврейскими корчмарями-ростовщиками края, и выводы, предложенные им для защиты русского населения, не понравились Александру Первому, заступившему к тому времени на Престол. Защищать русское Православное население масонское правительство: все эти Сперанские, Потоцкие, Зубовы, Лопухины, Чарторижские не собирались. Державин думал вначале, что "Государь остережётся людей, его окружающих и покровительствующих жидов",  но сильно в этом ошибся. ("Записки" Г.Р.Державин, 1860 г. Из советского издания 1984 года эти сюжеты полностью изъяты).

Со времён этого либерального Императора на Русском Престоле начинается эра проникновения в русскую жизнь иудейского начала вместе с присущим ему отрицанием русской исторической жизни - Православия и Самодержавия. На повестку дня становится вопрос о светлом будущем всего человечества, которое в талмуде называется Гаолам габа, а на политическом языке - социализмом. Нет ничего удивительного в том, что русское правительство всех царствований 19 века открыло дорогу для пропаганды социалистических идей, и что один из первых марксистских журналов в России выходил на деньги самого правительства.

Реформы Александра Второго, столь воспеваемые нынешними либералами, нанесли непоправимый вред России. Они проводились по планам мировой демократии для водворения в России некоего суррогата парламентской республики. На страну нахлынула волна варшавских евреев-банкиров. Перед отменой крепостного права в 1961 году по неведомым причинам количество денег в обращении было сокращено в два раза. Кредит исчез в то самое время, когда потребность в нём возросла в несколько раз, а теперь ставка делалась на наёмный труд. В результате проделанной финансовой операции началось массовое разорение помещиков. Беднели и крестьяне. Все мы помним некрасовские строки: "Одним концом по барину, другим - по мужику". Уменьшение в обращении наличных денег примерно с полутора миллиардов до восьмисот миллионов говорит о сознательной акции разорения народного хозяйства. (С.Ф.Шарапов). Создатели органов самоуправления - земств исходили из одной цели: дать побольше свобод местной интеллигенции, поменьше контроля со стороны правительства. Надо ли говорить, что вместо занятий чисто хозяйственными делами, весьма скучными и требующими терпения и деловитости, земства занялись политиканством. Повсюду появились свои робеспьеры и дантоны. Прикарманивание народных денег, заискивание перед поляками, евреями, магометанами, предоставление льгот на местах всем народностям за счет русских средств и прав - это стало нормой тех лет. Больше всего власти боялись прослыть "ретроградами". Уже в этот период политика державная стала по сути исторической бутафорией при проведении государственных праздников.

Кучка в несколько десятков террористов с 60-х годов держала под прицелом весь правительственный аппарат Империи. Та сила, которую в Московской Руси раздавили бы в две минуты, при Александре Второю сотрясала всю страну. Позаботились создать и гласный суд, и суд присяжных, и демократическую прессу. Власть, имея громадные силы, оказалась как бы связанной сентиментальным либерализмом. Державному Орлу связали крылья нелепыми теориями и абсурдными доктринами.

"Если государственность недостаточно национальна, если ей всё равно - кто бы ни проникал к очагам власти, свой или чужой, если ей всё равно, какое просвещение прививается к нашей почве, своё или чужое, то постепенно и методически все центры общества будут захвачены нерусским элементом, - или равнодушным, или враждебным России". (М.О.Меньшиков. "Письма к ближним", 1911 год. стр.260). По английским источникам Александр Второй молодым вступил в масонскую ложу. Его масонское окружение - масоны ещё новиковской закалки.

С создания земств начинается очередная кампания гонений на Православие. Теперь силами уже вполне зрелой "секты жидовствующих" - интеллигенции. По всей стране закрываются церковно-приходские школы. Из 21 тысячи к 1864 году их вскоре не осталось и 4 тысяч. (Так готовилось поколение для революции. Ведь Православный человек не пойдёт против Православного Царя. - ред.) Правительство отказало в материальной помощи духовному просвещению народа. Любопытен лозунг тех лет, под которым велось это мракобесное преследование подлинного просвещения: "Просвещение должно быть "культурным", а не религиозным!"

Тут есть над чем задуматься. Если чем и держалась до тех пор Россия, то это крепким народным бытом, трудовым навыком, внушениями Церкви и близкой народу властью, своей, природной. Но к середине 19 века власть в губерниях и уездах переходит в руки инородцев, Церковная проповедь в конце века заменяется еврейской газетой, наполненной революционной дешёвкой и весёлым зубоскальством.

Конец 60-х и 70-е годы характеризуются ещё одним, страшным с точки зрения защиты государственного строя, явлением. В это время охотно привлекают на государственную службу вчерашних революционеров. Особенно в ряды судейского ведомства. (Л.Ф.Пантелеев "Воспоминания" Москва. 1948). При Александре Втором, министерство юстиции становится верным оплотом либерально-революционного движения. Оправдание Веры Засулич, стрелявшей в градоначальника Трепова, всколыхнуло всю Россию. Возмущению не было предела. Но уже была логичной и стрельба по самому Царю. "Благородные" охотники на жизнь Царя одним взрывом в Зимнем Дворце убили около 40 молодых солдат, находившихся в караульном помещении. Впрочем, революционные "подвиги" слишком хорошо известны, чтобы о них долго распространяться.

Бессилие власти было показным и лукавым, предлогом для оправдания своих действий в глазах Православного люда. Правда заключается в том, что по сути правительство и революционеры имели одну цель и делали одно дело каждый по-своему. Отсюда и острое ощущение соперничества и сознание идейной близости, раздражительность и нервозность с обеих сторон: кто быстрее успеет сделать больше для дела прогресса, всемирной демократии и неизбежного в роковом ходе истории социализма. Вопрос стоял примерно так: откуда лучше подойти к конечной цели "мирового прогресса": сверху и постепенно, или снизу и сразу. Сверху, с высоты правительства Его Императорского Величества, раздавалось: подождите, господа, год-другой, будет по-вашему. А снизу: не хотим ждать, хотим сразу и всё, мы это дело сделаем лучше Вашего.

При Александре Втором Россия вступила в эпоху хронического кризиса власти. В печати, искусстве, литературе и науке либерально-демократические держиморды установили диктатуру своей куцей идеологии. Уже к концу 50-х годов никто в "культурном" обществе не мог сказать ни одного свободного слова. Некрасов, например, подвергся обструкции "передовых" кругов за свое стихотворение "Тишина", напечатанное в "Современнике" (1857, № 9) И впоследствии был вынужден изменить текст, особенно 4-й главы, где были слова о "Божьей Благодати", о награде молящимся за "Благодушного Царя" и т.д. Этот же террор "передовых" кругов ранее привел к смерти Н.В.Гоголя. Реакция тех, кого он считал своими ближними и друзьями, на его "Избранные места" потрясла всё его существо. Он вдруг увидел, что эти "друзья" во главе с Белинским просто использовали его талант для осмеяния России и не могли простить ему измену "передовым" идеям. Он был потрясён, увидев, что никакой дружбы в этом интеллигентном обществе нет. А есть только использование во имя разрушения страны.

Примерно той же участи подвергся и Пушкин. Ход его внутренней эволюции известен: слева направо. Стихотворение "Клеветникам России", высокое мнение поэта о Самодержавии и личности Николая Первого и низкое - об американской демократии - всё это, по демократическим меркам, было проявлением явного черносотенства. С годами нарастало отчуждение между ним и "обществом". Злобная критика на его произведения нарастала. Пушкина упрекали в том, что в его произведениях нет "разоблачительной тенденции". Совершенно очевидно, что его убило "передовое" общество. Единственный, кто помогал ему, а после его смерти и его семье, был воплощённый Царизм в лице Императора Николая Первого.

Вокруг А.С.Пушкина - сторонника Самодержавия в России и мудрого противника демократии - возникла пустота и холод отчуждения. Салонная культура его времени отличалась от разночинной времен Некрасова только по форме. По этому поводу отметим одну странную особенность дореволюционной России. Самодержавие не имело своей системы пропаганды в органах печати и не знало системы поощрения своих приверженцев. В Царской России каждый писатель, который переставал работать на нигилистов, демократов и революционеров, подвергался остракизму, лишался заработка и умирал в нищете, если, конечно, не имел постороннего дохода.

Совсем другое дело, если писатель трудился на общую революционную идею, посильно готовя приход к власти комиссаров в кожаных куртках с бердичевским акцентом. Гонорары писателей левого лагеря, принадлежащих журналу "Современник", позволяли им путешествовать по Парижам, откладывать деньги в банк, покупать деревеньки с землицей и вести вальяжный образ жизни. 100-150 рублей за печатный лист, а то и больше, это были очень большие по тем временам деньги. Чернышевский и Добролюбов получали за свои статьи по 50 рублей за лист, но оба были дольщиками журнала и получали большие дивиденды, например, в 1861 году - по 5000 рублей. Салтыкову-Щедрину платили в "Современнике" по 100 рублей за лист и жалование - 150 рублей в месяц. Его материальное положение ухудшилось в то время, когда он служил вице-губернатором. Быть писателем-демократом оказывалось делом более доходным, чем служба Царю и Отечеству. Гонорары Тургенева, Гончарова были просто громадными. За "Дворянское гнездо", напечатанное в 1859 году, Тургенев получил от Современника" 4000 рублей, то есть, по 400 рублей за лист. Этой суммы хватало на несколько лет безбедной жизни.

И в последующие годы российские толстосумы щедро оплачивали "передовую" литературу. Ибо и в те времена (как и в наши - ред.) газеты и журналы не приносили доходов и были в большей или меньшей степени убыточным предприятием.

В то время, как у правительства не хватало денег на церковно-приходские школы, на поддержание правых общественных организаций, левый лагерь разворачивал свои боевые порядки, имея прекрасное материальное обеспечение. Печать, школы, университеты стали заповедниками враждебных государству сил.

Ко времени воцарения Николая Второго правительственный аппарат состоял из либералов кадетского типа. Именно в это время среди высших чиновников доктрина просветительского государства и получила своё законченное выражение. В сущности говоря, едва ли не единственным человеком, исповедующим еще идею державную да и то с колебаниями влево, был сам Царь. Но ведь и он - человек, причём нерешительный и связанный либеральными предрассудками. Громадная страна со сложившимся уже чиновничьим управлением неуклонно переходила на рельсы либерализма и двигалась в сторону социализма. Воля одного человека, хотя бы и Царя, не могла сделать в этих условиях многого.

Кроме того, Царь был очень ограничен в выборе лиц в члены правительства. Это могли быть лишь представители первых четырех классов табеля о рангах. При Николае Втором этот круг составлял примерно 400 человек. Но если эти люди были пронизаны кадетско-либеральными идеями и испытывали скрытую неприязнь к Церкви, то возможности Самодержца остановить разруху были очень ограничены. Но всё-таки были! Это надо сказать определённо. Либерально-светское воспитание, полученное Николаем Вторым, нерешительность порождали и отсутствие ясной кадровой политики в подборе руководящего аппарата страны. Как ни был, например, лично симпатичен Императору председатель Союза Русского Народа врач Александр Иванович Дубровин, но он так и не получил чина действительного статского советника, а пребывал в том же чине статского, с которым выходил в отставку с государственной службы. С другой стороны, надо учитывать и то, что назначение какого-нибудь отдельного лица, преданного Престолу, уже ничего не меняло в сложившейся системе управления. Чиновничий мир умел устраивать обструкцию нежелательным лицам в своей среде. Именно благодаря этой системе масонство смогло заполнить нужные посты своими людьми. Особенно эта тенденция проявилась в последнее десятилетие перед революцией.

Было много загадочного в системе государственных назначений в этот период. Например, как сказано, тот же Александр Иванович Дубровин, председатель Союза Русского Народа, доктор медицины, детский врач, отдававший много денег на детские приюты, а после кровавого бунта 1905 года посвятивший всего себя делу охраны Отечества, так и не смог получить чин действительного статского советника. А вот Давид Самуилович Флексер, о котором, конечно же, никто из нас и не слышал, иудей по вероисповеданию, даже не приняв святого Крещения (!) по протекции А.В.Кривошеина получил от Государя чин действительного статского советника, а с ним и потомственное дворянство! Земельными вопросами в правительстве Витте занимались два еврея: Кауфман и Кутлер, а идеологическим обеспечением правительственной программы ведал другой еврей, сын раввина - Гурлянд, редактор правительственной газеты "Россия". Технический персонал, обслуживающий Гос.Думу, на 3/4 состоял из евреев и немцев. Секретарем последнего министра внутренних дел Протопопова был Вайнберг Наум Моисеевич.

Положение Государя, как мы видим, было непростым. И всё-таки были по-настоящему правые государственные деятели. Была правая группа и в Думе, и в Государственном Совете. Другое дело, что к ним за помощью Царь не обращался, больше полагаясь на сторонников еврейско-масонской "общественности" и уравновешивая их "левизну" назначением небольшого числа умеренно правых министров. И при этом внимательно следя за тем, чтобы их правость не шла в ущерб "прогрессивной общественности" в лице Гос.Думы.

Уже во времена Александра Третьего многие распоряжения Царя открыто не исполнялись. Например, приказ о выселении нескольких сот незаконно проживающих в Москве еврейских семей. Государственный Совет открыто заявил, что такое распоряжение неудобоисполнимо. Кроме того. Царь находился в полной зависимости, как и любой правитель, от характера представляемой ему информации. Как будет составлен доклад, как представлен и кем, - все имеет значение. Не говоря уже о самом главном - о характере воспитания наследника Престола. А этими воспитателями были со времен Екатерины Второй исключительно масоны-либералы. Дворцовая атмосфера с той же поры была пронизана увлечениями оккультизмом, спиритизмом, теософией и кабалистикой. В этой среде Православие считалось синонимом отсталости и невежества. Зато кабалистика и сочинения западных мистиков, идеологов масонства - вечно живым глаголом.

Весь XIX век проходит под знаком увлечения оккультизмом. Книги мистиков-каббалистов имелись в доме каждого грамотного обывателя. На этой литературе вызревала "новая порода" людей- интеллигенция. Имена Сен-Мартена, Эккартгаузена, Беме, Юнга Штиллинга, как затем Папюса, Блаватской, Безант и других-проповедников иудаизма, были на слуху каждого москвича и петербуржца, имевшего за плечами хотя бы гимназический курс обучения. Эта идеология была тем нулевым циклом, на котором потом возводились штаб-квартиры различных революционных партий. Этот момент в жизни русского общества - важнейший для понимания событий; последующих лет и причины катастрофы.

Слово "масон" (в просторечии "фармазон") также было на слуху среднего обывателя на протяжении всего XIX века. Масонство никогда не прекращало в России своего существования. В сороковые годы, когда официально его как бы и не было, Аполлон Григорьев, известный писатель и критик, вступил в ложу Московского Университета, согласно его собственным воспоминаниям и воспоминаниям его товарища, поэта Фета.

Характерен, например, такой эпизод из жизни А.Герцена. Будущему писателю всего пять-шесть лет. О чём он разговаривает со своей маленькой подругой Пассек? Он рассказывает ей о подвигах Ильи Муромца? Нет. О Добрыне Никитиче, разящем врагов земли русской? Нет. О смелом Иванушке, побивающем Змея Горыныча? Ничуть не бывало. Бесштанный и сопливый будущий революционер рассказывает маленькой девочке об обрядах вольных каменщиков. Вот что формировало детскую душу будущего революционного демократа, сына австрийской еврейки. Еще маленького и кудрявенького, его ввели в круг масонских представлений. Чего же после этого удивляться появлению на герценском "Колоколе" шестиконечной звезды? К концу 19 века боевой лагерь иудействующей части российского общества - интеллигенции - полностью организовался. Зинаида Гиппиус в своих воспоминаниях употребила в отношении интеллигенции слово "орден". И отметила его внутреннюю спаянность перед лицом Престола и Алтаря - его главных врагов.

Говоря об этом времени, есть соблазн сделать ответственным за всё плохое одного человека - Царя. Или списать всё негативное на заговор масонов. Конечно, Император уже по своему положению есть главное лицо, отвечающее за состояние страны. Но представить себе одного человека в громадной стране со 175 миллионами жителей на пространстве большем, чем территория СССР, всесильным - просто нелепо. Правительство откровенно перемигивалось с заговорщиками. Знаменателен сам факт: главным действующим лицом заговора был друг премьер-министра П.А.Столыпина полуеврей А.И.Гучков. Личность этого лидера октябристов до того гнусна, что неизбежно бросала тень на каждого, кто имел с ней какие-либо отношения в политике. Если кадеты были призваны вести осаду Престола и Алтаря снаружи от стен охраны, то октябристы вели разложение правительственного лагеря изнутри.

В народе октябристов называли "кадетами второго сорта". Именно эту партию Столыпин сделал правительственной в Третьей Государственной Думе. Столыпин хотел взять в союзники и кадетов, зазывал их в правительство в 1906 году, но те отказались. Поразительно, что в то время, когда Столыпин вёл переговоры с главарями кадетов о вхождении их в правительство, было уже известно о тесном взаимодействии этих революционных интеллигентов с террористами из числа эсеров и эсдеков.

Нелишне в этой связи привести национальный состав кадетской партии на 1906 год ("День" 30 мая 1906 г. № 119).:

русских - 15 000;
поляков - 12 000;
малороссов - 800;
латышей - 400;
евреев - 80 000.


Обе ведущие оппозиционные партии - кадет и октябристов - на самом деле были не более чем легальным прикрытием масонских организаций и имели одно руководство. В Третьей Государственной Думе оно было оформлено как думское масонство. За одним столом сидели кадеты, эсеры, эсдеки, октябристы и прочие. Все эти так называемые политические деятели, вроде Милюкова, Шипова, Гучкова, Маклакова, Львова и прочее, были обычными марионетками и своего голоса иметь им не полагалось.

Историки эмиграции, принадлежащие едва ли не поголовно к ордену вольных каменщиков, вроде, как можно предположить, сегодня трудящихся на этой ниве Рутыча Н.Н. или Солженицина А.И., пытаются доказать, что всё могло быть иначе, если бы Столыпин был жив, или Царь сделал бы не тот политический шаг, а этот. Долго и занудно описываются те или иные сюжеты тех лет. Но за тягучим описанием событий авторы избегают говорить самое существенное и главное. А оно состоит в том простом факте, что организация, взявшаяся за "улучшение" России, изначально взяла курс на разрушение исторической России, свержение Самодержавия, уничтожение Церкви и всего религиозного быта народа. Этой силе нужна была полная победа. И более ничего. Она ненавидела русский народ. Она радостно приветствовала военное поражение России, препятствовала перевооружению страны после японской войны. Добивалась развала России на федеративные области; в руководящий состав организации, назвавшей себя "партией кадет", целиком вошли еврейские националистические группы, отчего и называли её не иначе, как "жидокадетской" (см. выше). Подлинное лицо этих фигляров ясно обнаружилось после февральского переворота.

Что представляла собой эта партия, было достаточно известно и в те времена. Ведь тогда не очень-то умели хранить секреты. Многим хотелось сразу попасть в историю. Писали по свежим следам воспоминания, сплетничали: газетчики чутко улавливали слухи. Из Департамента Полиции её собственные чиновники крали секретные бумаги и тут же публиковали факсимиле этих документов. Принимая всё это во внимание, трудно понять поведение правительства м самого Царя.

Ему в наследство досталось немало тяжёлых привесков, вроде Сергея Юльевича Витте. Краснобай, масон, трус, ставленник еврейских банковских спрутов, он пользовался поддержкой Императрицы Марии Фёдоровны, матери Николая Второго. На его совести - события 1905 года. Нельзя не учитывать, что Сам Государь находился несомненно в плену либеральных воззрений. Как и многие из его поколения, он эволюционировал слева направо. Надо сказать, впрочем, что большинство правых деятелей в русской истории этого периода в молодости были махровыми либералами. Такими их делала система российского образования. Прозрение давалось тяжело и было делом личного подвига.

И чем выше была степень прозрения, тем больше становилась стена отчуждения от самых близких людей. Прозревших было мало. Масонская деятельность на протяжении прошедшего века имела прекрасную организацию, особенно общественного мнения, имела в руках печать, деньги и возможности пристраивать своих людей на тёпленькие местечки.

Ещё во времена Екатерины Второй, захватив мозговые центры страны, университет и систему обучения, масонство имело возможность пополнять своими людьми чиновничий аппарат России. В первую очередь были захвачены Министерство юстиции, Министерство Внутренних дел, иностранных дел, промышленности и торговли. Об этом в предреволюционные годы откровенно писалось в газетах.

По сообщению видного деятеля министерства внутренних дел С.П.Белецкого, расстрелянного большевиками в 1918 году, в делах департамента полиции имелась схема одной из масонских организаций. "Из этой схемы можно было заключить, - сообщал Белецкий, - что Витте являлся председателем одной из лож, заседавших в Петрограде, что оттуда шёл даже акт о веротерпимости 17 апреля 1905 года, а Преосвященный Антоний Вадковский, который в то время был Митрополитом и сторонником освободительных идей Витте, так же принадлежал к этой ложе..."  А по мнению другого видного чиновника полицейского ведомства Курлова, к масонской организации принадлежал и сам П.А.Столыпин ("Падение царского режима", т.3. с.333-334).  Это сообщение совпадает с мнением правых газет того времени. А сегодня известно, что большая часть их сообщений оказалась верной. Задолго до откровений самих масонов, Г.А.Шечков, депутат Третьей Гос.Думы и член Союза Русского Народа, опубликовал отдельное обширное исследование "Масонство Третьей Государственной Думы". Читали ли его те, кто отвечал за сохранение Державы?